Вина тяжелым грузом лежит на плечах многих из нас. И это чувство, когда мы живем в постоянной борьбе и противостоянии к собственному прошлому, упрекая себя «Как же я мог тогда…» или «Если бы тогда все случилось по-другому…», не дает прикоснуться нам к своему настоящему. Оно омрачает, обедняет наше СЕГОДНЯ, не дает почувствовать наполненность жизни, лишая сил и возможностей сделать новый выбор, отрыться и прямо посмотреть в глаза своему будущему.
Все мы знаем мудрое и древнее, как сам мир высказывание римского поэта Теренция «Ego sum humanum. Nihil a me humanum alenium» — Я — человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Высказывание, которое готово оправдать многих за нашу человеческую не совершенность и сделать нашу ношу вины чуточку легче. Но мы не всегда об этом помним и принимаем свою человеческую природу.
Вина многолика, как многолико любое чувство, вплетенное в паутину, состоящую из нравственных проблем, в которой мы живем. Мы не можем сделать выбор, не можем отдать предпочтение чему-либо, при этом, не затронув, так или иначе, чьих-нибудь интересов. Узнаете эту неоднозначность человеческого бытия, с которой мы сталкиваемся изо дня в день?
Поэтому, давайте будем внимательны к чувствам и, особенно к чувству вины, чтобы у нас была возможность различить его нюансы.
И для этого поговорим отдельно:
— о вине, как особой форме ответственности каждого человека
— о вине, как защите от другого более сильного чувства человека – страха
— о экзистенциальной вине человека.
Итак, вина, как ответственность.
Каждый человек в своем личностном развитии подходит к тому этапу, когда он готов принять на себя ответственность за последствия своего выбора, те последствия, которые иногда он предвидеть не мог.
Джеймс Холлис в своей книге «Трагическая ошибка» пишет, что чувство вины зарождается в детских переживаниях, а в среднем возрасте зачастую приводит человека к столкновению с последствиями многочисленных ошибок, совершенных им при том или ином выборе.
И тогда, взаимодействуя с этим чувством вины, человеку важно:
— признать свою ошибку
— искупить ее
— и ощутить облегчение, облегчение — как критерий истинного признания и искупления.
Переживание признания является очень существенным в процессе переработки чувства вины. И это состояние имеет свою динамику и структуру, когда человек смог увидеть и оценить ущерб, который в результате своих действий или бездействия он нанес другим или себе самому. Когда он может ясно осознать и сказать: «Да. Это сделал я и несу за это ответственность». И если такие слова человек сказать не в силах, то сознание услужливо подсовывает ему другие, похожие на «Так поступают многие….» или «У меня не было выбора….» – и остается — лишь трусливо прятаться от самого себя и лгать не только другим, но и самому себе. А когда сознание устает, и отрицание в своей защите дает сбой, то на смену ему выстраивается другая защита — в виде проекции своего чувства на других людей, и тогда нам будет казаться, что виноваты все и вся – от поведения наших близких, до плохой погоды и кризиса…
Признание вины может переживаться по-разному – от тихого молчаливого смирения, до долгого плача, когда слезы будут течь всякий раз. Человек всегда оплакивает ту свою жизнь, которую он так и не смог прожить, потому что на свое настоящее он смотрел прошлыми виноватыми глазами, и проживал ее без надежды для самого себя.
Искупление вины возможно далеко не всегда. Жизнь течет, и много, что однажды совершено — нельзя исправить. Но любое даже символическое искупление, если оно опирается на подлинное раскаяние, становится реальным. Человек, мысленно возвращаясь в свое прошлое, своими действиями в настоящем изменяет информационное пространство времени, а вместе с этим всю причинно-следственную связь переживаний, которые привели его к нынешнему состоянию.
Такое искреннее признание своей вины себе самому и другому, шаги по восстановлению причиненного ущерба в итоге дает ощущение освобождения, облегчения от тяжести. Ведь тогда в нас высвобождается та внутренняя энергия, которая раньше тратилась на обслуживание этого чувства вины, а сейчас она может быть источником для нашего творчества. Все это дает возможность по-новому смотреть на мир.
Чувство вины, как защита от страха.
Часто значительная часть энергии чувства, которое мы привычно определяем, как вина, принадлежит защите от другого неосознанного нами чувства страха. Часто именно вина сливается с тревогой настолько, что мы не отличаем одну от другой. Поэтому эта вина является мнимой виной.
Еще в детстве, когда мы спонтанно выражаем свои чувства и желания, взрослый мир воспринимает нашу спонтанность и естественность через призму жестких правил и почти неограниченной власти родителей про то, как следует и как не следует это делать…это думать…этого желать…говорить… это чувствовать….даже чувствовать. Помните про «Мальчики не плачут…..Хорошие девочки так себя не ведут…..Здесь не шумят….не бегают…..эту вазу трогать нельзя….»? Выживая в такой эмоциональной атмосфере, ребенок учится сдерживать и скрывать от окружающих свои чувства и эмоции. И так хорошо научается, что порой может обмануть не только других, но и самого себя, так, что утрачивает контакт со своими реальными чувствами.
Например, нам часто приходится слышать, что взрослые люди считают себя виноватыми, за то, что отказали, сказали кому-то «Нет», или были на кого-то раздражены, или не оправдали ожиданий родителей или партнеров….По сути это не более, как защитная реакция от возможного неудовольствия Другого, от нашего страха вызвать у этого Другого обиду, ревность, гнев, от страха изменений отношений с этим Другим или их утрате.
Ведь взрослые воспитывают быть детей хорошими, а не быть подлинными, настоящими. И тогда вина защищает нас во взрослой жизни от глубокого страха – от возможности быть самим собой. Потому что, может быть, нас однажды никто не принял настоящими, не разрешил, напугал быть таким, не научил быть собой.
И если вдруг однажды в момент ощущения вины спросить себя: «А чего я боюсь сейчас на самом деле? От чего я хочу защититься? Что я не хочу знать или видеть?».
То часто придет осознание, что мы боимся того, что возможно
— нас таких с нашими желаниями не примут снова, как не приняли и осудили однажды в родительской семье…
— того, что какой-то близкий и значимый для нас человек будет несчастен, недоволен, разочарован.
И мы погружаемся в тот парализующий страх, который пришел к нам, когда мы были по-детски бессильны и уязвимы. И мы готовы испытывать это мнимое чувство вины, чтобы не испытывать этот непереносимый детский страх, когда вместе с ним придет бессилие и беззащитность,
И тогда мы забываем, что прошло уже много лет, и мы сами стали взрослыми. И мы теперь сами можем устанавливать приоритеты, где желание доставлять удовольствие окружающим, конечно, будет, но не на первом месте. И если человеку удается избавиться от скрытой тревоги и страха, то у него хватит мужества, чтобы принять ответственность перед самим собой за свою жизнь и хватит сил, чтобы начать быть самим собой.
Ведь именно наша воплощенная уникальность – эта реализованная индивидуальность каждого человека – дает возможность оправдать и вынести наше человеческое одиночество. Одиночество каждого из нас во Вселенной.
Экзистенциальная вина.
Эта вина является неотъемлемым переживанием каждого человека. Дилемма жизни и смерти, добра и зла постоянно отсылает человека к тому, что он вынужден признать свое индивидуальное и культурное раздвоение, делая свой выбор не между хорошим и плохим, а между разными оттенками общественной морали. Когда мы не знаем, в силу своей человеческой природы не можем просчитать до конца всех возможных последствий своего выбора, неизбежно попадая в капкан двойственности.
Экзистенциальная вина, пожалуй, самая тяжелая. Как трудно и как важно понять слова Тиллиха: «Примиритесь с тем, что с вами мирятся, несмотря на то, что с вами примириться нельзя»! Именно такое освобождение души и осознанность жизни необходимо, чтобы проникнуть в глубину бытия.
