В конце июня западная пресса написала о самоубийстве известного британского хирурга Александра Рединга. У него было все: успех, заработки, крепкая семья. И вдруг его обнаруживают повесившимся в гараже. Большинство знавших Рединга людей объясняют причину суицида одним словом — перфекционизм. Он всегда стремился быть лучшим и безупречным и, допустив ошибку во время операции, не смог с этим смириться. Выходит, вирус перфекционизма может оказаться таким же убийственным, как атипичная пневмония. Люди теряют работу, сходят с ума, кончают c собой.
— Надо писать хорошие тексты и не писать плохие, — объясняет задачу редактор отдела.
Я почти согласна. Нужно создать не просто хороший текст, а лучший. Идеальный, совершенный, безупречный…Машинально открываю энциклопедическую справку: «В психологии перфекционизм — убеждение, что наилучшего результата можно и нужно достичь. В патологической форме — убеждение, что несовершенный результат работы неприемлем».
Выбираю эту тему. О чем же еще писать лучший текст, как не об этом?!
Октябрь 2010-го — Не хотите ли пройти тест? — начинает нашу беседу психолог Татьяна Юдеева.
Я поспешно киваю головой, хотя ужасно волнуюсь: вдруг не наберу высший балл?
Юдеева — кандидат психологических наук, старший научный сотрудник лаборатории клинической психологии МНИИ психиатрии Росздрава. Вместе с коллегами она
изучает перфекционизм у студентов, школьников и у больных депрессивными расстройствами.
Мы сидим на последнем этаже желтой пятиэтажки больничного комплекса имени Ганнушкина. Рядом лечебные корпуса, где лежат пациенты с диагнозами «шизофрения» и «паранойя», то есть настоящие сумасшедшие. Но Татьяна занимаемся психотерапией не только с пациентами клиники. В психологическую консультацию часто обращаются обычные люди с психологическими проблемами. Это как-то успокаивает. Я же все-таки нормальная. По крайней мере мне так кажется.
— Инструкция такая: у меня есть тридцать лабиринтов. Они все по сложности одинаковые, — тоном учительницы младших классов объясняет мне Юдеева. — Сейчас я вам предложу первую серию из трех лабиринтов. Всего серий будет десять, вам надо найти дорогу от входа до выхода. Я засеку время, за которое вы проходите каждую серию.
Задание почти для детсадовцев. Но почему-то во рту начинает сохнуть, а в голове прокручивается одна и та же мысль: «Только б не запутаться, только б пройти побыстрее эти злосчастные лабиринты…» И вот эксперимент закончен.
— А вы обратили внимание, что каждую серию вы старались пройти быстрее? — с лукавой улыбкой начинает разбор полетов доктор.— Конечно! — отвечаю я, а про себя думаю: «Как же иначе?» — Но я же не говорила вам пройти как можно быстрее, — пристально смотрит на меня моя собеседница. — Да? Но это же само собой разумеется… — я понимаю, что опытный экзаменатор все же набрел на лакуну в моих знаниях.— Вот вы и заметили, что человек может сам определять себе какие-то высоты и начинать на них ориентироваться, — как можно мягче подбирает слова Юдеева, но у меня в голове они звучат примерно как: «Садись. Два».
— Впрочем, перфекционизм — это еще не заболевание, — объясняет психолог, мило улыбаясь. — Это личностная характеристика, присущая всем людям, как температура тела. Но патологический или невротический перфекционизм — не следствие заболевания, как высокая температура при гриппе, а причина многих психических расстройств.
Ноябрь 2010-го Как хорошо, что сейчас журналисты от руки тексты не пишут, иначе весь отдел был бы завален черновиками захода моей будущей статьи. Пока достаточно хорошим он не получается. Вернусь к нему позже. А сейчас, как гласят правила из учебника журналистики, «должна идти небольшая справка об истории вопроса».
Google по запросу «перфекционизм» выдает мне 318 тыс. ссылок, а английское perfectionism встречается больше 3 млн раз. В итоге удается собрать следующую справку. Впервые о болезненном стремлении к совершенству заговорили еще в 20–30-е годы прошлого века. Сам же термин «перфекционизм» появился в 1960-е. Исследований на эту тему все больше и больше.
— Раньше перфекционизм описывали просто как стремление к совершенству, — объясняет Юдеева. — Сейчас представления изменились: все ученые склоняются к мнению, что это многомерный конструкт. То есть там есть несколько составляющих, и каждая серьезно осложняет человеку жизнь.
Листаю автореферат чьей-то диссертации. Как я поняла, одни психологи изучали перфекционизм как нечто хорошее, типа «моральной одаренности». Другие концентрировались на проблемах: «трудности в общении, трудности с принятием решений, медлительность, трудоголизм, чрезмерная самокритичность, беспокойство, тревожность, навязчивые сомнения и опасения». Самые умные пытались учитывать и негатив, и позитив. А еще более умные не только анализировали перфекционизм, но и пытались с ним что-то сделать.
Ольга Попова — практикующий психолог. Говорят, чтобы попасть к ней на прием, нужно ждать месяцы. — Здоровое желание развиваться, познавать, стремиться лучше овладеть каким-то навыком лишь обогащает человека. Но когда этого стремления становится «слишком» и оно начинает доставлять проблемы своему хозяину, речь уже идет о перфекционизме как желании достичь совершенства, некоего абсолюта, — говорит Ольга. — К сожалению, это довольно распространенное явление в обществе, особенно у тех, кто обращается за помощью к психологу.
Пока я все равно не понимаю, как желание развиваться может доставлять проблемы. Но, раз так сказал известный специалист, значит, надо включить это в свой текст.
— Такое количество проблем неудивительно, ведь люди измотаны сами собой. Перфекционисты постоянно сравнивают себя с другими и чувствуют, что все еще недотягивают до некоей «планки соответствия», — продолжает втолковывать мне Ольга. — Эти люди предъявляют к себе слишком высокие, я бы сказала, почти нечеловеческие требования.
Декабрь 2010-го Вот уже третий месяц у меня над монитором висят «заповеди перфекциониста»:
«Если я совершил ошибку, значит, я ничто, пустое место»; «Необходимо так много сделать, что я никогда не смогу расслабиться»; «Настоящему другу не надо ничего объяснять: он должен все понимать без слов, иначе это не друг»; «Я должен полностью контролировать свои эмоции»; «Лучше умереть, чем быть вторым».И так далее…
Коллеги посмеиваются. Но для меня это все серьезно. Эти заповеди очень похожи на вопросы теста, который мне давали несколько месяцев назад в МНИИ психиатрии.
— Каждый пункт — утверждение. Нужно выбрать, в какой степени оно соответствует вам: «безусловно да», «пожалуй, да», «пожалуй, нет», «безусловно нет», — с привычной полуулыбкой подала мне листки с 29 пунктами Татьяна Юдеева. Утверждения были до боли знакомы: «Я недоволен собой, если я не достиг максимально хорошего результата, возможного в данном виде деятельности»; «В своих жизненных целях и задачах я ориентируюсь на людей способных и много достигших»…
— Дарья, а вы вообще себя к перфекционистам относите? — осторожно спросила меня Юдеева, подсчитав баллы. — Если на одном полюсе люди, у которых перфекционизма совсем нет, а на другом этакие махровые перфекционисты, то вы где? — И где? — растерянно ответила я вопросом на вопрос. — Ближе к махровым, — сочувственно диагностировала Юдеева.
Меня угнетает то, что я позволила оценить себя. И, кажется, сделала не то, что от меня ждали. Но заполненный экземпляр теста по-прежнему лежит в верхнем ящике моего стола.
Январь 2011-го— Как новогодние праздники прошли? Похмелье мучает? Раздраженно бросаю трубку. Не хочу отвечать на идиотские вопросы. Разве и так не понятно, что все те дни, когда другие отдыхали, я работала — писала статью. Мне обидно. Это же моя подруга. Она должна меня понимать. В третий раз слушаю диктофонную запись. Психолог Юдеева в третий раз монотонно объясняет, что перфекционисту очень сложно в общении с другими людьми, что он предъявляет к ним очень высокие требования.
— Например, если ты моя подруга, то должна понимать меня с полувзгляда, с полуслова, мне не надо ничего тебе объяснять. Или не к подруге, а к партнеру: «Раз мы вместе, значит, то-то и то-то». — Но это же и отличает друзей и прочих… — пыталась я возражать, а про себя думала: «Где же тут высокие требования?» Выключаю диктофон. Становится грустно. Статья получается недостаточно хорошей. И подруга больше не звонит. Мне одиноко. Может, мне самой ей перезвонить и извиниться?
Февраль 2011-го Мои коллеги по отделу бодро сдают свои тексты. У них на статью уходит неделя, максимум две. А бывают и такие журналисты, которые могут написать материал за день, а потом получить за него какую-нибудь национальную премию. Я про таких слышала. — Перфекционисты постоянно сравнивают себя с людьми более успешными, более удачливыми, — говорила мне Юдеева. — То есть с теми, в сравнении с которыми они всегда будут проигрывать. Отсюда постоянное недовольство собой, депрессия. Например, одна моя пациентка всегда приезжала на консультации в раздраженном состоянии: «Пока я доехала к вам, меня два “Майбаха” обогнали. А у меня нет “Майбаха”». Хотя у женщины есть личный автомобиль, вполне приличный.
Пример, конечно, наглядный, но не очень убедительный. Понятно, что не нужно убиваться из-за чужого «Порше». Но что плохого в том, чтобы ставить перед собой великие задачи? Допустим, я мечтаю получить Нобелевскую премию по литературе, начинаю писать — мне что, надо идти лечиться?
— Вы сказали: «Я начну писать». Начинайте! Публикуйтесь, пишите! — не сдавалась Юдеева. — Если себе такую цель ставит перфекционист, то при встрече через несколько лет я у него спрошу: «Ну что? Как там Нобелевская премия по литературе?» Он мне скажет: «Ну да, было бы хорошо ее получить…» — «А что написали? Где книжка с автографом?» — «Нет, ничего не написал. Но я вот задумываю что-то грандиозное, чтобы потрясло мир. Мне надо подготовиться». Или другой вариант: «Да, написал. Ну, дали мне какого-то Букера. Конечно, это не Нобель…» Перфекционист всегда найдет из-за чего огорчиться. Более того, даже получив Нобелевскую премию, он не будет радоваться. Скажет: «Ну да, получил. Просто не было достойных соперников. Обстоятельства так сложились».
— Хорошо. Букер с Нобелем — это, конечно, чересчур. Но ведь надо стараться делать свою работу хорошо…— Да, только очень часто люди предпочитают вообще не заниматься какой-либо деятельностью, чем делать это плохо. Рассуждение выглядит примерно так: «Я же не смогу снять кино как Феллини — лучше и не браться». И не считают нужным даже бытовой видеокамерой снимать домашние праздники. Либо быть первым, либо никем. Специалисты называют этот феномен поляризованным мышлением.
Март 2011-гоРедактор как-то недобро смотрит в мою сторону. Все. Уволюсь. Сама, пока меня не уволили. Но сначала допишу статью.
Апрель 2011-гоВ третьем классе я писала очень неаккуратно. Помню, как мама проверяла мое домашнее задание и, найдя уйму помарок, рвала тетрадку и заставляла все писать заново. Зато в девятом классе я победила в конкурсе «Лучший почерк в школе». Наверное, это имеет отношение к тому, откуда берется перфекционизм. По крайней мере психологи мне об этом рассказывали.
— Очень часто родители настолько нацелены на школьные успехи, что у детей формируется впечатление, что «я — это то, как я учусь», — объясняла Юдеева. — Если я учусь хорошо, то я нужен своим родителям, я хороший, меня любят. А если у меня плохие отметки, значит, я плохой, я не нужен. Собственно, идея статьи появилась, когда я случайно нашла исследование, которое Юдеева проводила вместе со своими коллегами Аллой Холмогоровой и Светланой Воликовой. Они сравнивали детей из обычных школ, из детских домов и из элитных гимназий. Оказалось, что ученики продвинутых школ страдают депрессивными и тревожными расстройствами чуть ли не чаще, чем дети-сироты. Казалось бы, в чем логика? Мама с папой есть, деньги в семье водятся, школа самая что ни на есть передовая — и столько неврозов.
«Перфекционизм — это не индивидуальная абсурдная склонность, а болезнь культуры нашего времени. Культ успеха, процветания, высоких достижений традиционно рассматривается как особенность, присущая западному мировоззрению. Однако, как нам кажется, многие российские институты вполне могли бы быть названы “современной школой нарциссизма”. Так, московские школы с их усложненной программой и атмосферой конкуренции среди детей успешно помогают огромному числу учащихся приобрести “комплекс неполноценности” и усвоить “фиктивную цель личного превосходства”», — писали авторы исследования.
Психолог Ольга Попова хоть и не имела никакого отношения к этому исследованию, но с выводом согласна: — Обычно это те взрослые, которые еще в своем детстве часто слышали от родных и близких людей постоянные сравнения себя со своими сверстниками: кто более успешен, красив, одарен, как-то сумел проявить себя… И ребенок принимается доказывать и другим, и себе самому, что он самый лучший.
О чужих родителях мне было говорить приятно и спокойно. Ведь психологи не пытались оценивать меня. Да и сами родители, как выяснилось, не совсем виноваты. — Эти требования возникают не на пустом месте. Люди улавливают сигналы, которые общество подает: бери больше, тащи дальше, беги быстрее, — разводила руками Юдеева. — В итоге многие родители, кроме как о достижениях своего ребенка, ни о чем не говорят. Мысль о том, чтобы вместе с друзьями куда-то пойти… Как?! Он пропустит английский! Дети не ходят друг к другу в гости, не собираются компаниями, не дружат, потому что все подчинено одной идее — успеху. В нашей стране если спросить родителя: «Чего ты хочешь для своего ребенка?», мало кто скажет: «Хочу, чтобы он был просто счастливым». И мало кто догадывается, что счастливым можно быть работая, грубо говоря, жестянщиком в автосервисе. Многие мальчишки, кстати, мечтают возиться с машинами. А родителям надо, чтобы они получили высшее образование. Да, бывает, что в итоге ребенок добивается успеха. Только не забывайте, что диагноз «депрессия» ставится с пяти лет.
Май 2011-го Конечно, над желанием человека быть лучшим можно просто посмеяться, бросив ему: «Эй, отличник!» Но когда перфекционизм переходит в настоящую болезнь, это страшно.
Пока нет окончательных доказательств того, что стремление делать все идеально является главной причиной клинических нарушений психики. Но вполне достоверен факт: у пациентов с депрессивными и тревожными расстройствами уровень перфекционизма значительно выше, чем у здоровых. Как показывают исследования Юдеевой, у больных депрессиями он выше в полтора-два раза, у больных тревожными расстройствами — процентов на тридцать.
— Это одна из распространенных причин депрессии. Депрессия страшна не только тем, что у человека плохое настроение, — констатировала Татьяна Юдеева. — Самые страшные ее последствия — это суициды.
История хирурга Рединга, который покончил с собой из-за того, что счел себя «недостаточно хорошим врачом», далеко не единственная. Психологи приводят пример самоубийства адвоката Винсента Фостера, который был достаточно важной фигурой в команде президента Клинтона. Из той же серии еще несколько суицидов среди политиков из числа «золотых мальчиков», сделавших блестящую карьеру без единого промаха.
— А это лечится? — спросила я доктора. — Вообще говоря, это очень длительная и непростая работа, — уклончиво ответила мне тогда Юдеева. — Мы предлагаем когнитивно-бихевиоральную терапию. Здесь важно прежде всего выявить отношение человека к другим людям: как он их воспринимает, требователен или нет. А также отношение к своей деятельности и деятельности других людей: каковы требования к объему и качеству этой деятельности и многое другое. Потом мы долго обсуждаем последствия этого для него самого. Важный аспект психотерапевтической работы — поиск ответов на вопрос: «А какую цену вы за все это платите?»
Июнь 2011-го Текст сдан. Наверное, он получился не очень хорошим. Не идеальным. Но, может, это не так уж и страшно? Убираю со стены лист с «заповедями перфекциониста». Он меня раздражает.
— Понимаете, эти установки не всегда очевидны даже самому носителю этих представлений, — вспоминаю я слова Юдеевой. — Помните, как вы проходили лабиринты? Я вам специально вопрос задала: «Даша, а что вы чувствуете? Какие у вас наблюдения?» Тогда вы задумались, проанализировали, отрефлексировали. А очень многие люди живут совершенно неосознанно, не анализируют: «Что я делаю, почему, для чего?» Просто стараются делать все как можно лучше.
Что делают психотерапевты
Беседуют С человеком ведется так называемый сократический диалог, благодаря которому он сам приходит к важным выводам. А еще рассказывают, как можно противостоять требованиям современной культуры, особенностью которой является чрезмерная ценность успеха.
Копаются в прошлом Ищут истоки перфекционизма: особенности биографии, родительские ожидания, атмосфера в семье, нравы в школе. Например, могут всплыть истории о том, как мама кричала: «Вот у Вовочки все пятерки, а у тебя четверка по физкультуре, как ты мог это допустить?!». Но не менее важно дать понять человеку, что приобретенное в детстве можно исправить во взрослой жизни, вместо того чтобы обвинять родителей в своих сегодняшних проблемах.
Предлагают почитать У психологов есть целый список художественных произведений, где перфекционизм показан с неприглядной стороны. Классика жанра — «Всегда быть первым» Голсуори.
Нормализуют ошибки Нужно, чтобы человек понял, что немножко несовершенства — это не так уж и страшно, даже наоборот. «Задача психотерапевта в таких случаях — “нормализовать” ошибки, промахи и прочие “несовершенства” как общечеловеческий удел».
Помогают признать Если излишний пер-фекционизм осознан, то можно формулировать новые правила жизни: «Я имею право на ошибку», «Ошибки и трудности — спутники нормальной жизни» и т. д. При желании можно эти лозунги распечатать и повесить у себя над столом.
Помогают расслабиться Часто перфекционисты просто отказываются от деятельности потому, что боятся сделать что-то недостаточно идеально. Для борьбы с этим есть набор парадоксальных заданий: «Напиши плохой текст», «Сделай плохой дизайн», «Проведи плохой урок». Это позволяет выйти из ступора и начать хоть что-то делать. А получившийся неидеальный результат можно потом улучшать и дорабатывать.
Учат получать удовольствие Зацикленность на результате часто мешает людям. Нужно научиться получать удовольствие от самого процесса. «Пациенту предлагается провести эксперименты: временно сменить ориентацию — поставить своей задачей не получение “совершенного продукта”, а повышение активности и при этом хвалить себя не за качество работы, а за сами проявленные усилия и количество деятельно проведенного времени».
Учат дробить Нужно научиться «есть слона по кусочкам», то есть разводить великую конечную цель и локальные задачи, которые нужно решить для ее достижения.
Учат обвинять
Большинство людей склонны обвинять в своих неудачах не себя, а внешние обстоятельства. Вообще это не всегда продуктивно. Но в случае с перфекционизмом как раз нужно настроиться не на собственную никчемность, а на поиск альтернативных объяснений: «У меня не получилось не потому, что я плохой, а потому, что помешали коллеги, партнеры, погода, расположение звезд и т. д.».
Помогают разобраться Надо выделить одну или две области в жизни, где стоит поддерживать самые высокие стандарты. Например, договориться с самим собой: «Я хорошо работаю продавцом холодильников и пишу хорошие посты в “ЖЖ”». А во всем остальном разрешить себе расслабиться.
источник: http://www.rusrep.ru/article/2011/07/18/perfectionism
