Лене* было 5 лет, когда она стала старшей сестрой. Да, ее предупреждали и готовили, что в семье появится малыш. И-таки он появился. Брат Антошка.
Когда мама вернулась с ним из роддома, то Лена сразу поняла, что перестала быть единственной. Внимание, любовную заботу, тепло и ласки мамы, папы, бабушки и дедушки пришлось поделить. И по Лениным честным подсчетам, Антону доставалась много больше, чем половина.
Казалось, что мир рухнул. В нем навеки поселилась боль от такого несправедливого отношения. Лена не могла понять – что именно с ней стало не так, почему ее просьбы, желания теперь не столь важны и отодвигаются.
Долго Лена чувствовала себя старой игрушкой, тем мишкой, которому оторвали лапу и которого уронили на пол, а потом, наверное, и вовсе забросили в коробку или в шкаф, когда в доме появилась новая кукла.
Ей говорили, что она старшая и должна понимать, должна делиться, должна помогать, должна любить брата… А она не хотела. Не хотела быть старшей, не хотела любить, не могла, так как чувствовала, боль, обиду и то, что ее ценность снижается, просто тает и исчезает. Лена подозревала, что родители стали любить меньше. Родители стали пахнуть любовью к Антону. И эти мысли были невыносимы, если реальность имеет какие-то границы, то воображение и фантазии девочки были безграничны. (читать дальше…)
