Чего лишены сытые дети
Катерина Мурашова
Когда я в детстве за обедом пыталась оставить на тарелке хоть что-нибудь или припрятать под ободок тарелки недоеденную корку, мой дедушка говорил: — Как тебе не стыдно?! Подумай о том, что в Африке миллионы детей голодают! Они были бы счастливы съесть этот кусок, а ты…
Дедушкин довод обычно действовал на меня безукоризненно. Голодные негритята вставали перед моим внутренним взором и укоризненно качали курчавыми головами. Бабушка вступала в дискуссию только в самых тяжелых случаях (в семье считалось, что свежеприготовленная еда из качественных продуктов не может быть невкусной, но я, как обычный ребенок, что-то, естественно, просто не любила).
— У нас в Ленинграде во время блокады… — говорила бабушка, в феврале 1942 года вместе с двумя детьми вывезенная по Дороге жизни (дедушка в это время был на фронте), и я, давясь, быстро доедала все до крошки и даже вытирала кусочком хлеба подливу, зная, что это запрещено и бабушка (из дворян) данное действие категорически осуждает. Впрочем, дедушке (из саратовских пролетариев) вытирать мякишем тарелку разрешалось — здесь уже вступали в силу иерархические соображения. Мама в процесс моего кормления не вмешивалась, но явно одобряла все, что предпринимали ее родители.
Годам к десяти я уже четко осознавала, что процесс принятия пищи насквозь ритуализирован, вроде отчетно-выборного пионерского собрания у нас в школе. Терять время и размышлять о смысле ритуалов не стоит, им надо просто подчиняться.
Много позже, не обнаружив в себе и своих сверстниках желания любой ценой накормить собственных детей до тошноты, я подумала о том, что нас воспитывали поколения, пережившие голод двух войн и послевоенные лишения. Может быть, поэтому в то время качество летнего отдыха детей в пионерских лагерях вполне официально оценивали по увеличению живого веса (детей специально взвешивали в начале и в конце смены)?
И не в те ли незабвенные годы возникла обширная популяция детей, которые «плохо едят» и которых нужно всячески уговаривать, упрашивать или заставлять съесть то, что «нужно»?
А там, где уговоры и упрашивания, неизбежно появляется и манипуляция. Самый жуткий случай пищевого манипулирования из моей практики описан вот здесь
Но чем же все это может обернуться впоследствии, когда дети вырастут? Неужели это проходит без следа?
Недавно, когда ко мне на прием пришла очередная семья с «плохо едящим» ребенком и вопросом: «Педиатр говорит, что у него дефицит веса, но как же нам его заставить?» — я вдруг вспомнила о «голодающих негритятах». На земле 6 миллиардов людей. Сколько же из них сейчас действительно голодают или во всяком случае не едят вдоволь? Google со ссылкой на Welthungerhilfe («Международная помощь от голода») дает жутковатую статистику — согласно данным этой организации, недоедает каждый шестой житель планеты — и отсылает в такие страны, как Конго, Бурунди, Сьерра-Леоне, Чад и Эфиопия.
И я вдруг осознала поразительную вещь. Какие там африканские дети, если голодает АБСОЛЮТНОЕ БОЛЬШИНСТВО моих подруг и некоторая (увеличивающаяся с каждым годом) часть мужчин! Кто-то не ест белковой пищи, кто-то маниакально подсчитывает калории, кто-то перестает есть после шести вечера, кто-то по утрам выпивает два стакана воды и съедает горсть проросшей пшеницы, кто-то вообще не ест по пятницам, кто-то питается только мясом и рыбой, а кто-то вдруг осознал себя травоядным и перешел на сыроедение… И фактически ни у кого нет нормального отношения к еде, вроде бы предписанного нам от природы: голоден — поел (из того, что было под рукой), не голоден — не поел. Но одна моя подруга, у которой запрет на еду после шести вечера, в гостях голодными глазами смотрит на мой пирожок.
— Съешь, не мучайся, — говорю я. — Это же даже не религиозная заповедь.
— Нет, не буду, — отвечает подруга, — шлаки образуются.
Другая знакомая (недавняя сыроедка, а прежде сторонница «кремлевской диеты») облизывается на сочный шашлык, ест его глазами.
— Слушай, но ведь просто так выделяющийся желудочный сок — это тоже вредно.
— Нет, нет, шашлык — это же труп, как ты не понимаешь!
Родителям маленьких детей, обратившимся ко мне с этой проблемой, я говорю:
— Представьте себе здорового лисенка в лесу, полном мышей, или олененка на поляне с сочной травой. Может ли лисенок стать тощим от голода, а олененок раскормиться до безобразной полноты?
— Конечно, нет, — отвечают мне.
— А почему? Да потому, что природой вмонтирован нам в мозги регулятор этого процесса. Как и у всех других млекопитающих, наш организм, наш мозг ВРОЖДЕННО ЗНАЕТ, сколько и чего ему нужно получить для полноценного функционирования. И для того, чтобы при достаточном количестве жратвы по улицам наших городов ходили толстяки или анорексички, этот механизм нужно СЛОМАТЬ. Кто и когда, по-вашему, его ломает?
— Современная цивилизация… чипсы… кока-кола… каноны красоты у супермоделей… — хором затягивают родители.
— Ерунда! — отвечаю я. — Трехлетний ребенок не может купить себе кока-колы, и ему наплевать на моделей. Но он уже способен управлять родителями («Не буду есть кашу, если мультики не включите»), равно как и родители могут управлять ребенком («Куплю чупа-чупс, если постоишь спокойно, пока я с тетей Машей поговорю»). Чему же удивляться, если потом этот выросший ребенок не имеет никакого представления о том, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОЧЕТ съесть, но при этом прекрасно понимает, что его отношения с едой далеки от естественных и здоровых, и готов покупаться на любые, самые дикие спекуляции желающих заработать на этой проблеме «специалистов». Фактически им, уже взрослым человеком, опять управляют с помощью еды, и он на это соглашается, не видя другого выхода.
— А можно ли восстановить этот механизм, если он уже сломан? — заинтересовано спрашивает мать, думая, кажется, уже не только о своем ребенке.
А я, честно, не знаю. Но вот механизм биологических часов (способность определять время с точностью до пяти минут) точно можно запустить, даже если он до этого много лет не использовался. Может быть, и с едой так же?.. Но, конечно, намного лучше бережно отнестись к тому, что нам досталось от природы, и по крайней мере не ломать этот механизм у своих детей.
Я никогда в жизни не сидела ни на каких диетах и, если хочу есть, в любое время дня и ночи ем все, что не приколочено. Но я помню о голодающих негритятах, соблюдаю некоторые пищевые ритуалы, и я зачем-то написала этот текст — стало быть, мои отношения с едой тоже далеки от свободных.
