Анечка, весело шурша бахилами, шла по широкому больничному коридору в кабинет заведующего отделением. Профессор позвонил и пригласил поговорить о состоянии ее мамы, Инны Ивановны.
В последнее время Инну Ивановну беспокоили боли в желудке. И на семейном совете с дочерью было решено обследоваться по полной.
Открыв профессорскую дверь, Аня сразу встретилась с чуть уставшим и добрым взглядом этого умного и хорошего мужчины, в котором было что-то теплое и родное, что-то такое надежное, что удержит в любой жизненной ситуации. Но как оказалось не в этой. У мамы диагностировали рак. Четвертая стадия, множественные метастазы в органы.
— Этого не может быть. Мама почти здорова. Она легла только обследоваться. Наверное ее анализы перепутали с кем-то еще. Ведь такое случается. Я видела и читала, что такое случается, – торопливо говорила девушка, говорила без остановки так, чтобы ее невозможно было перебить.
— Анна, выпейте это. Вам станет полегче. И подумайте, кому из нас будет лучше сообщить об этом Вашей маме? Это могу сделать я.
— Нет-нет. Не нужно. Я сама, сама.
Анечка считала маму еще молодой женщиной. Ну, что за возраст 52 года? Золотое время, расцвет творчества. Неопытность молодости уже прошла, а немощь старости еще не наступила. А как оказалось, наступила. И будет наступать дальше с огромной силой, пока смерть не заберет маму к себе.
Аня сидела напротив меня. В ее речи через фразу звучало: «Нет, этого не может быть», «Это неправда!», «Я отказываюсь в это верить», «Я не могу остаться одна!». Звучало с какой-то отчаянной надеждой, с каким-то детским обращением ко мне и казалось, что с верой в мое всемогущество.
Такое событие как смертельный диагноз близкого, может быть тяжелым потрясением для человека. Процесс горевания начинается с такого хотя бы частичного отрицания, что все мы не вечны и однажды каждый из нас столкнется со смертью близких людей и своей собственной.
Отрицание – мощная защита, которая позволяет человеку смягчить встречу с болью. Дать время подготовиться к этой встрече. Дать надежду, что испытание окажется по силам. Дать возможность собраться с мыслями и мобилизовать все свои ресурсы для этой встречи.
«Этого не может быть» очень похоже на «я пока не могу дать этому быть во мне, в моей жизни». И эту защиту, как и любую другую необходимо уважать и принимать в человеке. И нужно дать необходимое время. И не торопить. Так как пока у человека ни на что другое не хватает сил. Отрицание нельзя разрушать, указывая на некоторые противоречия, которые так или иначе присутствуют в этой фазе переживания горя.
Встречая в клиенте такую защиту, как отрицание, терапевту важно оставаться очень честным с самим собой. Нет ли во мне собственной нерешительности и страха говорить о смерти? Какие у меня переживания в связи с этой темой?
Не понимая и не выдерживая своих собственных чувств, можно принести клиенту большой вред: поспешить и вытолкнуть человека из отрицания или с большой готовностью и упорством поддерживать отрицание даже тогда, когда клиент уже готов отказаться от этой защиты.
Потом отрицание сменяется на другие менее радикальные формы защиты. Когда человек сможет говорить о жизни и смерти, о радости и грусти, о здоровье и болезни, о прошлом и будущем так, как если они существуют неразрывно рядом друг с другом. Когда одно не бывает без другого. И это уже позволяет спокойнее говорить о болезни и смерти и при этом не терять надежды на лучшее, на радость в настоящем.
